Литературный портрет «Всем обязан, Родина, тебе», к 90-летию Петра Шпакова (Центральная библиотека)
Родился Пётр Артемович 9 июня 1930 года в д. Лукавое. После окончания ремесленного училища начал работать в Руднянской типографии. Вскоре получил приглашение на должность ответственного секретаря в редакцию местной газеты. Здесь стал заместителем редактора. Вся жизнь его была связана с газетой, которой отдано 42 года. Талантливые очерки и репортажи П. Шпакова, его стихи, всегда украшали те номера газеты, в которых появлялись.
Многим начинающим журналистам он передавал свой опыт, знания, ввёл в профессию. Можно смело говорить о «школе Шпакова», из которой вышло немало способных журналистов.
Долгое время П. А. Шпаков являлся ректором университета культуры, 35 лет руководил, созданным им литературным клубом «Современник». Мечтал о том, чтобы издать литературный сборник членов объединения. К сожалению, эту мечту он осуществить не успел. Книга «Зори» вышла уже после его смерти. На ее страницах опубликован большой цикл стихов Петра Шпакова.
Был ещё один талант у этого человека. Он любил и досконально знал историю своей руднянской земли. Чтобы запечатлеть отдельные интересные моменты жизни, он никогда не расставался с «лейкой и блокнотом», как поётся в известной фронтовой песне.
20 лет он – заместитель председателя районного отделения общества охраны памятников истории и культуры, один из основателей районного музея.
Петр Артемович награжден орденом «Знак Почета», бронзовой медалью ВДНХ, рядом Дипломов на Всесоюзных конкурсах Союза журналистов СССР.
Стихи П. Шпакова печатались в различных сборниках, альманахах, центральных газетах и журналах, читались по Всесоюзному радио, положены на музыку. Есть у Петра Артемовича стихотворение, посвященное любимой Смоленщине, Руднянскому краю. Оно заканчивается щемящими строками, о том, что когда придёт последний час, и его примут «в клин прощальный журавли» он просит:
«Веточкой еловою, Смоленщина,
Ты мой путь последний устели»
Петра Артемовича не стало в 1991 году.
Смоленщина
В деревушке, что Лукавым венчана,
О которой петь не устаю,
Веточкой сиреневой Смоленщина
Наклонилась в колыбель мою.
Наклонилась. И с тех пор поныне
В радости и в горе ты со мной:
Щедростью людской, и скромной нивой,
И своей великой простотой.
В час, когда из милой деревенщины
Детство мне пахнет ночным, золой,
Веточкою вербною, Смоленщина,
Уведи туда, где я малой
Пас коней каурых, а не розовых,
А когда весной гремела рань, –
Вместо молока мне был березовик
Ну, а хлеб… тошнотик заменял.
В час, когда из черных лет военщины
Светлого земля дождалась дня,
Опаленной веткою Смоленщина
Посмотрела с верой на меня.
Посмотрела. И еще мальчонкой
Я познал всю ценность трудодней…
Нелегко. Но вел беседу Теркин:
«Этот фронт, ребята, поважней».
В час, когда сбылось все, что завещано,
И тепла в достатке, и парчи,
Веточкой осиновой, Смоленщина,
Чуточку ту радость подгорчи.
Подгорчи. Не дай забыть, что в крае
В каждом доме и избе – войди! –
С блеклых и потертых фотографий
Смотрят те, что не пришли с войны.
В час, когда уходит молча женщина
И клокочет ревность горячо,
Веточкой рябиновой, Смоленщина,
Положи мне руку на плечо.
Положи. И это, по примете,
Бодрость мне вольет, прибавит сил…
Я богаче всех на этом свете, –
Потому, что я не разлюбил!
Снова в путь. А он не будет легче,
Коль тропой неторенной идти…
Веточкой березовой, Смоленщина,
Пожелай мне доброго пути.
Пожелай. И знай, что нет той силы,
Что тебя заставит разлюбить…
Я хочу, чтоб ты меня любила.
Знаю, это надо заслужить.
В час, когда возьмут крылами-клещами
В клин прощальный жура-журавли,
Веточкой еловою, Смоленщина,
Ты мой путь последний устели.
Соизмерив устья и истоки,
Все, пересмотрев в своей судьбе,
Говорю:
коль я чего-то стою, –
Всем обязан, Родина, тебе.